Глава 2


Эвелин проснулась с рассветом. Внутренние часы четко совпадали с природными. Но только в походной жизни. В своей кровати она с легкостью могла проспать практически до обеда, потом ещё полдня проваляться без дела, и выйти в город только к вечеру.

Говорят, утро вечера мудренее. Глупости. Утро вечера угрюмее. К вчерашней злости на себя добавилось чувство голода и усталость от кошмаров, которые одолевали её во сне.

Воительница закрепила оружие, поправила седельные сумки, забралась на лошадь. Ласточка недовольно фыркнула, выражая негодование от прерванного завтрака.

– Ты и так сутками ешь, хорош, поехали домой!

Женщина натянула поводья, заставляя лошадь приподнять морду. Животное свой ответ скинуло на землю ароматной кучей.

– С облегчением, подруга, – иронично усмехнулась Эвелин и сильнее сжала бока лошади, давая понять, что привал закончен, – но-о-о-о…

Особо гнать причин не было, Эвелин почти сразу же перешла с галопа на размеренный ход, наслаждаясь свежестью утра и пением птиц, постепенно выравнивая своё подавленное состояние на привычно-спокойное.

Сначала она услышала лай, который узнала бы из тысячи, а потом увидела, как промелькнуло что-то рыжее. Спрыгнув на землю, Эвелин поспешила вперед, немного беспокоясь: охотничьи навыки у её Лесли на высоте, но всё же разминуться не хотелось.

– Лесли! Я здесь! Лесли!

Рыжая шерсть собаки ярким пятном мелькала между деревьями, стремительно сокращая расстояние. Завидев хозяйку, Лесли остановилась, навострила уши, с укором смотря.



Эвелин присела рядом, потрепала за ухом собаку, а потом обхватила её морду руками и притянула ближе к себе.

– Как ты выбралась из комнаты? Неужто Кассия тебя выпустила? Вот получит, когда вернусь.

Лесли громко и неожиданно гавкнула, воительница дернулась и, не удержав равновесия, плюхнулась на землю. Пес суетливо закружил возле неё, радостно замахал хвостом, принялся атаковать лицо в попытках облизать. Женщина счастливо засмеялась, уворачиваясь, купаясь в ни в чем несравнимом счастье безусловной любви. Эвелин знала, что Лесли любила её ни за что. Любую. Просто потому, что по-другому не умела. Этим и отличались собаки от людей. В памяти снова всплыли обидные слова Рокфорса, и воительница поспешила откинуть их, не желая портить радость встречи воспоминанием о недостойном эпизоде своей жизни.

– Вот теперь порядок! Мои боевые подруги со мной! Значит, пора открывать новую главу своей жизни, но… – Эвелин ещё раз потрепала яркую шерсть Лесли, – сначала домой, есть и… спать!

Добралась до Кравина женщина уже через пару часов, привычная компания сделала её путь радостнее, от этого и короче. Ласточка бодро бежала, предчувствуя длительный отдых в привычном стойле с полной кормушкой, а Лесли периодически скрывалась в глубине леса, ведомая одними только ей доступными шорохами.

Ближе к дому пришлось спешиться и вести лошадь под уздцы: теснота улиц и многолюдность нервировали Ласточку. Знакомый силуэт младшей сестры воительница увидела издалека.

– Кассия! – позвала её Эвелин.

Девушка обернулась и приветливо замахала рукой, а потом поспешила навстречу. При виде собаки Кассия улыбнулась.

– Нашла тебя всё-таки, – с теплотой в голосе произнесла девушка и погладила собаку по голове.

– Кстати об этом, – недовольно нахмурилась Эвелин. – Кто тебе разрешил её выпустить? Она могла потеряться!

– А что мне было делать? Да и едва я открыла дверь, она умчалась. Догнать её было нереально! – немного обиженно оправдывалась сестра.

Доводы Кассии не показались ей весомыми, но затевать спор Эвелин не стала. Тем более что запирать Лесли в чужом доме больше не собиралась.

Едва первое неудовольствие схлынуло, Эвелин окинула сестру внимательным изучающим взглядом. Длинные темно-русые волосы Кассия оставила распущенными, собрав лишь локоны у лица. И без того выразительные глаза та дополнительно выделила косметикой. Надела в меру открытое красное платье, судя по всему, новое: раньше Эвелин его не видела. В руках сестра держала целую корзину спелых, идеально отобранных, без малейших изъянов яблок.

– И куда это ты так вырядилась? – с подозрением спросила воительница.

Юное лицо девушки озарила счастливая улыбка, а во взгляде синих глаз появилась мягкость и теплота.



– Я встретила мужчину своей мечты! – мечтательно произнесла Кассия.

– Кого на этот раз? – скептически поинтересовалась Эвелин и криво усмехнулась.

За двадцать два года её сестра умудрилась уже столько раз влюбиться, что женщина перестала придавать этому значения. И каждый раз у Кассии, как последний. Спасало только одно: кто такая Эвелин, знали все в округе и побаивались. Лишь несколько раз пришлось особо рьяным ухажерам объяснять, что с ними будет, если в намерениях только утехи с младшей сестрой воительницы, а не серьезные отношения с последующим браком.

– Служителя Создателя, – на выдохе произнесла Кассия и смущенно опустила взор, ещё больше расплываясь в улыбке.

Эвелин недоуменно на неё уставилась. Хоть она нечасто бывала в церкви, но помнила, как выглядел отец Патрик. На вид ему было около тридцати, возможно, чуть больше. Крепкого телосложения, рослый, выше её. Светловолосый, коротко-подстриженный, всегда приветливый. Эвелин показалось даже слишком. Его тонкие губы часто расплывались в улыбке. Вот только глаза, пронзительно-голубые, были холодны. Настолько яркий контраст между словами, мимикой и выражением глаз немного настораживал воительницу. Первое время она пыталась обсудить это со знакомыми, но все были в восторге от нового служителя, что появился в их церкви полгода назад, поэтому Эвелин прекратила присматриваться к отцу Патрику, списав всё на возможные неприятные ассоциации с кем-то из прошлого.

И вот её юная и немного наивная сестра говорит, что влюблена в него.

– Он намного старше тебя! – выдавила наконец-то женщина.

– Ненамного! – возмутилась Кассия, а потом, довольная собой, добавила: – Я всё разузнала, ему двадцать пять! Он родом из Трекании!

– Отцу Патрику всего двадцать пять? – пораженно выдохнула Эвелин.

– А при чем тут отец Патрик? – настала очередь Кассии удивляться, а потом когда до неё дошло, девушка рассмеялась. – Создетель, ты подумала, что я влюблена в отца Патрика? Нет, конечно! К нам неделю назад в обитель прибыл ещё один служитель! Отец Джеймс! Эвелин, ты себе не представляешь, как он красив! Его темно-синие глаза… удивительные… когда он смотрит на тебя, то хочется отдать ему и душу, и тело… его взгляд проникает под кожу и оставляет внутри дрожь… – Кассия закрыла глаза и блаженно улыбнулась, очевидно, фантазируя только что сказанное.

Речи сестры удивили Эвелин. Очень. Она разное слышала за те три года, что сестра провела возле неё, переехав из отчего дома в Кравин, но настолько смелые и откровенные разговоры не вела, ограничивалась лишь краткими воздыханиями.

– Не боишься кары Создателя? – сердито произнесла воительница, одергивая сестру.

– Какая кара? – улыбнулась ей Кассия. – Служителям можно жениться! Правда, один раз и на всю жизнь. Меня такой вариант устроит. Жаль только до свадьбы им нельзя вступать в отношения…

– Эй! – прикрикнула на неё Эвелин. – Что за разговоры?!

– Да ладно тебе, сестрица, не будь ханжой! Неужели ты, когда была юна, не горела от страсти и любви ни к кому?

– Что значит, когда была юна? – возмутилась Эвелин. – Мне тридцать пять!

– Вот именно! – снова засмеялась Кассия и взяла сестру под руку, увлекая за собой. – Пойдем со мной, я тебе покажу своего будущего мужа! Я же как раз шла в церковь!

– Хорошо. Посмотрим на твоего чудо-служителя, – обреченно согласилась Эвелин. – Мне нужно Ласточку только оставить!

– Давай тогда быстрее! – поторопила её Кассия. – Надо успеть к окончанию его службы!

Весь путь до церкви Эвелин слушала, какой отец Джеймс серьезный, какой умный, какой внимательный к мелочам и своим прихожанам. Какой волевой у него подбородок, как потрясающе аккуратно всегда уложены у него черные волосы и как красивы его губы. Им Кассия уделяла особое место в описании: полноватые, идеально очерченные и… ещё целая куча определений, совмещенных с мечтательными улыбками и влюбленным блеском глаз. К тому моменту, как нога Эвелин вступила на территорию обители, воительница нового служителя Создателя крепко невзлюбила.

Жители Кравина не отличались особой религиозностью. Раньше. Сейчас Эвелин с удивлением для себя отметила резко возросшее количество прихожан. Нет. Прихожанок. Юные, разодетые, как и Кассия, с подарками в виде фруктов, выпечки, вышитыми полотенцами и прочими привычными подношениями, девушки стояли возле высокого темноволосого молодого человека в одеянии служителя.

Воительница не сдержала смешок. Очевидно, красоту нового служителя отметили многие девы Кравина. Эвелин с сочувствием посмотрела на потрясенную происходящим сестру. Кассия тоже не ожидала такого наплыва конкуренток. Женщина только хотела предложить сестре уйти, как та опередила её и расстроенно пробормотала:

– Дождемся, пока часть из них уйдет, и подойдем.

Эвелин покачала головой, но решила смолчать. Вряд ли атаковавшие бедного отца Джеймса дамы так быстро уйдут, но расстраивать ещё больше сестру не хотела. Где-то в душе она даже немного сочувствовала ему. Видела, как он старался сохранить нейтральное выражение лица, как вежливо отвечал на множественные комплименты по поводу интересно проведенной службы. Представляла, как это утомительно. Хотя была и польза от этой суеты. На фоне ажиотажа вокруг нового служителя отец Патрик, казалось, начал сиять жизнелюбием ещё больше.

Она ещё раз взглянула в сторону отца Джеймса, пытаясь рассмотреть его получше, гадая, чем же он мог привлечь всех остальных. Словно почувствовав её внимание, он повернул голову. Их глаза встретились. Её праздный и скучающий взгляд и его серьезный и заинтересованный. Эвелин даже обернулась, может, кто-то стоял позади, и смотрел он не на неё, но… никого не было. Отец Джеймс смотрел именно на неё и шел именно к ней, пробираясь через толпу дев, непонимающих причины резкого перемещения объекта воздыхания.

– Эвелин! Он идет сюда! Создатель! Отец Джеймс идет сюда! – восторженно затараторила Кассия.

– Да, я заметила, – задумчиво проговорила Эвелин, не зная что и думать.

– Как я выгляжу? – подергала её за куртку сестра.

– Хорошо, – отмахнулась воительница. Глаза служителя действовали на неё гипнотически. Мужчина открыто продолжал искать её взгляда и идти навстречу, нервируя.

– Добрый день, отец Джеймс, – почти пропела Кассия, когда мужчина подошел.



– Добрый день, Кассия, – поприветствовал он её, коротко кивнул, а потом снова перевел взгляд на Эвелин, рассматривая.

– Вы запомнили, как меня зовут, – счастливо пробормотала девушка и зарделась румянцем.

– Создатель благословил меня исключительной памятью, – в его мелодичном, бархатистом голосе проскользнуло едва уловимое раздражение оттого, что Кассия снова пыталась привлечь его внимание.

– Это же замечательно! – радостно сообщила девушка, не замечая игнорирования.

Эвелин стало неуютно. От его странных взглядов. От елейного голоса сестры. От всего вместе. Утреннее раздражение вернулось к воительнице. Она вопросительно приподняла одну бровь и прямо, с вызовом уставилась на отца Джеймса. Мало кто выдерживал такой взгляд. Но оказалось, что служитель Создателя как раз входил в это небольшое число смельчаков.

– Кайми, наемница с севера, что сподвигло вас посетить наши края? – спросил он её, меняя выражение во взгляде на нейтрально-вежливое, но так и не отводя глаз в сторону, смотря прямо на Эвелин.

– Я здесь живу. А вот что сподвигло вас, отец Джеймс, прибыть в нашу скромную обитель?

– Призван служить Создателю по настоянию Главы церкви, – невозмутимо ответил мужчина, не обращая внимание на сквозившую в голосе воительницы иронию и пренебрежение.

– Отец Патрик недавно обосновался у нас. Теперь вы. Не многовато ли наставляющих на путь истинный?

– Простите мою сестру, святой отец, – поспешила вмешаться Кассия, предупреждающе хватая сестру за рукав куртки.

Эвелин раздраженно скинула её руку. Не хватало ещё, чтобы девчонка указывала ей, как себя вести.

– Сестру? – он не смог скрыть удивления и впервые внимательнее взглянул на Кассию.

Эвелин закатила кверху глаза. Каждый раз одно и то же. Кайми – обособленно живущий народ на севере королевства. Их знания и сила передавались из поколения в поколение, как и их внешность: яркие рыжие волосы, веснушки, высокий рост и крепкое телосложение. Прирожденные воины и воительницы, не признающие иную, отличную от монет, власть. И если Эвелин вполне соответствовала внешне, да и внутренне, своему народу, то её хрупкая, милая сестра с темно-русыми волосами вызывала закономерный вопрос.

– По матери, – пояснила девушка, краснея от волнения, – у Эвелин отец был тоже кайми, как и наша мама, а у меня – простой иллинуец. Мама второй раз вышла замуж, когда отец Эвелин погиб…

– Кассия! – предупреждающе выдавила сквозь зубы воительница, злясь на сестру за лебезящий тон и стремление выложить всю жизнь напоказ в угоду своему новому увлечению.

Кассия стушевалась от ярости в глазах сестры и обиженно надула губки.

– Не следовало утруждать себя объяснениями, – примирительно сказал отец Джеймс.

– А вам не следовало задавать неуместных вопросов! – рявкнула на него Эвелин.

– Создатель, Эвелин! Что ты такое говоришь?! – испуганно воскликнула Кассия, а затем устремила умоляющий взгляд на служителя и прошептала: – Простите её за грубость и не сердитесь…

Эвелин решила, что самое время попрощаться. Достаточно на сегодня добродетели. Воительница забрала корзину с яблоками из рук сестры и насильно вложила отцу Джеймсу в руки.

– Приятно было познакомиться, – холодно сказала Эвелин, взяла сестру под локоть и повела за собой.

– До свидания, отец Джеймс, я обязательно приду завтра на службу, – пролепетала Кассия, постоянно оборачиваясь.

Отец Джеймс ничего ей на это не ответил. Это показалось Эвелин странным, и она тоже обернулась посмотреть на него. Мужчина уже успел поставить корзину на землю, стоял и задумчиво крутил в руках яблоко, смотрел. Вот только не на Кассию. А на неё. Не пряча взгляда. Странного, внимательного взгляда.

– Лесли, – позвала Эвелин крутящуюся неподалеку собаку и ускорила шаг, уводя за собой сестру.

Когда церковь осталась позади, Кассия опомнилась и вырвала свою руку.

– Эвелин! Какого хрена?! – закричала девушка.

– Что за выражения?!

– Да плевать на выражения! – всплеснула руками Кассия. – Как ты себя ведешь?!

– Нет! Это как ты себя ведешь?! Разве что не предложила ему там руку и сердце! – зло проговорила Эвелин. – Как собака заглядывала ему в глаза и преданно махала хвостом! – воительница мельком перевела взгляд на Лесли, буркнув: – Не слушай меня, Лесли. – А потом снова грозно посмотрела на Кассию. – И где твоё достоинство? Куда ушло? Мужчины не любят подобного…

– Да что ты можешь знать о мужчинах? – снова повысила голос сестра. – Тебя вообще ничего, кроме беганья по лесам и размахивания мечом, не интересует! Я не хочу быть как ты, всю жизнь одинокой и никому не нужной! Пес и лошадь! Вот и всё, что у тебя есть! Ни дома, ни семьи!

Кассия всхлипнула, подхватила подол своего платья и бросилась прочь по улице.

Эвелин опешила от слов сестры, стояла, не замечая ничего вокруг. Перед глазами возник образ догорающей записки с красивой поэтичной строчкой и адрес, который вернул её с небес на землю, разрушил иллюзии.

– Просто не мой день, – сказала сама себе Эвелин, успокаивая, отрезая рвущееся негодование и боль. – Ещё один не мой день, – она наклонилась и погладила Лесли по голове. – Пойдем, дорогая моя, мне нужно выпить, прогуляешься со мной, – женщина усмехнулась, повторяя слова Кассии: – Пес и лошадь, вот и всё, что у меня есть…

Воительница дошла до ближайшего питейного заведения, заняла свободный столик в самом углу. Это не спасало её от косых, настороженных взглядов других посетителей, но всё же не у всех на виду и ладно. Кисловатый запах не совсем качественного алкоголя, царивший здесь, вызывал брезгливость. В иное время она ни за что бы не пришла в подобное место, хвала Создателю, доход позволял выбирать, но сейчас острая необходимость залить свой крик души, не дать ему стать слезами, была важнее.

Она жестом подозвала официантку и заказала бутылку самого крепкого алкоголя и тарелку с горячим, всё равно каким, лишь бы там было что-то про мясо. День недавно начался, посетителей было немного, проблем не должно возникнуть, но Эвелин решила подстраховаться и обвела зал взглядом. Обычные пьяницы да пару воров отдыхали после трудовой ночи. Последних Эвелин уже глазом на раз определяла. Красть у неё нечего, но отметиться стоило. Она встретилась взглядом с главарем: этого тоже легко определить, было что-то едва уловимое в его поведении, что чувствовалось на уровне интуиции, наверное, уверенность, легкое чувство превосходства. Эвелин кивнула ему в знак приветствия, криво ухмыльнулась. Он приподнял в ответ два пальца и отвернулся.

Ещё один столик занимали агры. Горный народ севера, полудикие и туповатые великаны, живущие в своем Оплоте, не без причины считались носителями проблем. Проблем для окружающих. Но не для кайми, что были их соседями. Этих – великаны избегали. Договор, заключенный когда-то между двумя народами севера, до сих пор был нерушим.

Эвелин окинула агров дерзким взглядом, демонстративно сняла свой меч и положила возле себя на скамью. Нахально приподняла одну бровь, скривила губы в презрительной ухмылке. Великаны дружно оскалились в чем-то, что считалось улыбкой, и подняли в знак приветствия кружки с брагой.

Остальные посетители таверны не стоили её внимания, поэтому Эвелин сочла обмен любезностями завершенным и отвернулась, стала бездумно рассматривать свой стол.

Алкоголь принесли почти сразу. Чистота стакана приятно удивила воительницу. Липковатый от жира стол, за которым она сидела, не позволял надеяться на чудо, но оно свершилось.

– Хвала Создателю! – саркастически сказала Эвелин ни к кому не обращаясь, из груди вырвался смешок. – Чистая посуда – верный знак, что череда дерьма в моей жизни подходит к концу.

Она щедро налила в стакан принесенной янтарной жидкости и сделала несколько глотков, морщась от раздирающей горло крепкости алкоголя. С грохотом поставила стакан на стол и шумно выдохнула. Эвелин не успела осушить второй стакан, как принесли еду. Женщина покрутила тарелку, рассматривая содержимое. Характерный запах подгоревшего лука, что источало рагу, не добавлял аппетита, а когда она увидела оброненный поваром волос, то сразу почувствовала себя сытой. Желание надеть эту тарелку на голову того, кто готовил, воительница залила новой порцией обжигающей внутренности жидкости.

– Намек поняла, Создатель! – она пьяно хихикнула, посматривая на тарелку. – Везение ограничилось только чистым стаканом! На большее рассчитывать не стоит!

Ещё глоток. Должно было стать легче. Но почему только хуже? Почему её горло першит, даже когда она отставляет стакан? Почему слова, сказанные Рокфорсом, а потом Кассией, прокручиваются у неё в голове, вызывая глупое желание разреветься? Что за ерунда? Она – кайми! Воительница! Плакать? Ей?

Эвелин тряхнула головой и налила новую порцию, залпом осушила.

– Эвелин, мне кажется, вы достаточно выпили.

Она перевела взгляд на говорившего. Напротив неё за её столиком сидел отец Джеймс и внимательно смотрел, изучая. Эвелин мысленно ругнулась. Как она могла не заметить, что он подошел? И тем более сел? Она… пьяна? Или заснула?

– Что-то не припомню, чтобы я вас приглашала к себе за стол, – грубо отрезала она.

– У вас что-то случилось? Может, я могу чем-то помочь?

Его голос, полный искреннего участия, вызвал у неё смех.

– Помочь? Мне? – она подняла на него удивленный взгляд, прямо посмотрела в серьезные синие глаза. Пожалуй, чересчур серьезные. – Мне не нужна ничья помощь! Моя работа разбираться с проблемами. Вот сейчас допью и разберусь со своей.

Она потянулась за бутылкой, но мужчина отодвинул её подальше.

– А моя работа выслушать, – мягко, но вместе с тем настойчиво произнес он. – Вы можете рассказать…

– Тебе? – она опять засмеялась. – Что ты знаешь о жизни, святоша?

– Немного, – согласился служитель. – Но это не делает меня глухим. Я всё ещё готов вас выслушать.

– Настырный, – одобрительно произнесла Эвелин. – И не вы-кай мне! Я не такая старая… хотя… – она снова потянулась за бутылкой. Он убрал ещё дальше, тогда Эвелин стукнула кулаком по столу. – Верни на место, иначе я тебе пальцы переломаю.

Мужчина протянул вперед руки, положил их на стол возле неё. Она изумленно проследила за его жестом взглядом, а потом вопросительно взглянула в его глаза.

– Можете переломать пальцы, бутылку я всё равно не верну, – твердо произнес отец Джеймс.

Эвелин растерянно похлопала ресницами и уставилась на его руки, которые оказались не такими, как она ожидала увидеть. Конечно, она не рассматривала пристально служителей, но всё равно не думала, что его руки будут такими… притягательными. Красивые длинные пальцы, достаточно большая ладонь, грубоватая, немного обветренная кожа, едва проступающие вены. Удивительное сочетание силы и изящества. Подобные руки могли принадлежать как воину, так и человеку, привыкшему много писать, но никак не священнослужителю. Да. Определенно только не служителю. В такую руку хотелось вложить свою ладонь, а не священное писание.

– Создатель, – потрясенно выдохнула Эвелин, пугаясь собственных мыслей.

– Вам плохо? – обеспокоенно произнес он, всматриваясь в её побледневшее лицо.

– Не вы-кай мне! – разозлилась женщина.

– Не буду, – уголок его губ дрогнул, предвещая улыбку. Это зрелище поразило Эвелин не менее сильно, чем лицезрение его рук. – Я всё ещё готов слушать.

В его голосе сквозило участие, а в глазах застыло ожидание и интерес, желание помочь. Воительница нутром чувствовала, что пожалеет, но сдержаться не смогла.

– Он сказал, что мне тридцать пять и что мне не на что рассчитывать… А я ни на что и не рассчитывала! Понимаешь? – пьяно сказала она, стараясь говорить спокойно, без лишних эмоций. – Я просто не люблю ложь… А он врал… всё время! Представляешь? Говорил, что жил в Налии, что тоже наёмник, что у него мама… Мать его! Пел мне песни, а сам счастливо жил за рекой в соседнем поселении с девчонкой и растил сына! Но! – она подняла вверх указательный палец и довольно хихикнула. – Я сломала ему нос и подарила пару фингалов! Ну на прощание!

– Правильно сделали, – спокойно прокомментировал мужчина.

– Что-о-о-о-о? – изумленно уставилась она на него. – Отец Джеймс?! – Эвелин вдруг опомнилась и ворчливо добавила: – Что я говорила про вы-канье?!

– Правильно сделала, Эвелин. И раз уж ты настаиваешь, то прошу удовлетворить ответную просьбу. Зови меня просто Джеймс. Не люблю эту приставку, что прихожане приписывают служителям Создателя. Какой я тебе, право дело, отец?

– Глупо звучит, согласна, – хихикнула она и медленно произнесла, словно примеряя к себе это слово, – Джеймс…

Его имя почему-то сказала тихо, ответила на его прямой взгляд и вдруг почувствовала себя неуютно.

– Кажется, я много выпила, – пробубнила она, виня алкоголь в своей неожиданной реакции на этого мужчину.

– Я провожу тебя.

– Не стоит, я сама, – вскинула она руки в знак протеста и подскочила с места.

Стены таверны качнулись вместе с ней. Джеймс, словно предвидя это, был уже рядом и поддерживал её, не давая упасть. Дремавший под столом пес, неправильно расшифровав поведение мужчины, подскочил и угрожающе зарычал.

– Тише, Лесли, всё нормально, это… – она замолчала, подбирая в уме подходящее слово, определяющее стоящего рядом мужчину. Так близко стоящего… Его синие глаза бродили по её лицу взглядом, почему-то заставляя волноваться.

…когда он смотрит на тебя, то хочется отдать ему и душу, и тело… его взгляд проникает под кожу и оставляет внутри дрожь…

Эвелин вдруг поняла, о чем говорила Кассия. Именно это она только что и почувствовала.

– Всё-таки я провожу… – тихо сказал он, крепче сжимая её руку чуть выше локтя.

Его дыхание коснулось её кожи, и тело Эвелин покрылось мурашками. Джеймс забрал её меч и повел за собой, придерживая, давая опору. Странность происходящего привела женщину в смятение. Она даже не стала возражать против того, что он дотронулся до её меча, чего воительница никогда никому не позволяла.

Свежий воздух понемногу добавлял ясность мыслям. Сначала Эвелин вернула себе меч, а потом постаралась забрать и свою руку. Но отсутствие еды со вчерашнего дня усиливало действие алкоголя и не давало выровнять шаг для самостоятельного хода. И как бы ей не хотелось распрощаться со служителем, без его поддержки она дошла бы нескоро.

При виде родного дома Эвелин облегченно вздохнула, радостно предвкушая, как упадет на кровать и забудется сладким сном.

– Я живу вон там, – женщина указала свободной рукой на высокое, в несколько этажей здание с остроконечной крышей, нижний ярус которого был занят питейными заведениями и лавками. – Часть второго этажа с балконом над таверной – моя. Та, что ближе к мосту.

– Я понял, – ответил Джеймс, уголок его губ опять дернулся, обозначая скрытую улыбку. – Ты заходишь туда через таверну или есть отдельный вход?

Женщина надменно фыркнула.

– Конечно, отдельный вход. Лестница с обратной стороны здания.



Он уверенно повел её в том направлении. Их провожали удивленными взглядами. И Эвелин понимала почему.

– На нас все смотрят, – проворчала недовольно она.

– Тебя это беспокоит? – он повернул к ней голову, чуть замедляя шаг.

– Пьяную кайми ведет под руку юный служитель Создателя, – иронично произнесла Эвелин.

– Что именно из этого тебя беспокоит?

И снова этот взгляд. Серьезный, изучающий, проникающий в самую душу, заставляющий волноваться.

– Всё, – она выдохнула это слово.

Джеймс нахмурился, отворачиваясь, сосредотачиваясь на дороге. Эвелин показалось, что её ответ ему был неприятен, словно… словно он… расстроился? Рассердился? Это ставило в тупик и без того захмелевший ум. Как правильно реагировать, Эвелин не знала. Появившаяся растерянность от странности происходящего разозлила. У лестницы женщина решительно забрала свою руку, схватилась за перила.

– Дальше я сама, спасибо, – произнесла Эвелин, не смотря на него.

Её Лесли рванула вперед, ловко забираясь по ступеням вверх, и остановилась у двери, взволнованно виляя хвостом в ожидании. Воительница завистливо вздохнула. Ей сейчас такое неподвластно. Так быстро наверх попасть не получится.

Восхождение на второй этаж прошло без дополнительных приключений, у Эвелин даже с первого раза получилось попасть в замок ключом. Она почти скрылась в доме, как что-то заставило её обернуться.

– Вы ещё не ушли? – воскликнула Эвелин при виде мужчины, что стоял и наблюдал за ней снизу.

– Хотел убедиться, что вы благополучно доберетесь, – ответил он, тоже переходя на «вы». – До свидания, Эвелин.

– До свидания, отец Джеймс.

Плотно закрыв за собой дверь, Эвелин устало навалилась на неё, окидывая взглядом свою комнату.

– Дом, любимый дом, – тихо пробормотала женщина. Кое-как стянула с себя сапоги и направилась к кровати. – Принеси мне покой от безумия последних двух дней.



Загрузка...